Пословицы и поговорки. Напутное 3 стр

Иные по­нят­ны по се­бе: «Тит, пой­дем мо­лотить! – Брю­хо бо­лит. – Тит, по­ди ки­сель есть! – А где моя боль­шая лож­ка?» «Кто ук­рал пи­рожок? – Не я. – А ко­му дать еще? – Мне». «Же­на, а же­на, лю­бишь ли ты ме­ня? Аль не лю­бишь? – Да. – Что, да? – Ни­чего». Дру­гие тре­бу­ют объ­яс­не­ний: «Хо­рошо-то мед с ка­лачом»; к это­му при­бав­ля­ют: «А ты едал? – Нет, не едал; да ле­тось брат в го­роде был, так ви­дел, как лю­ди едят».

 

«Зна­ешь толк, как сле­пой в мо­локе»: во­жак по­кинул на вре­мя сле­пого. «Где был? – Да вот мо­лока пох­ле­бал. – А что та­кое мо­локо? – Бе­лое да слад­кое. – А ка­кое та­кое бе­лое? – Как гусь. – А ка­кой же гусь?» Во­жак сог­нул ло­коть и кисть клю­кою и дал ему по­щупать: «Вот ка­кой. – А, знаю», – и по это­му сле­пой по­нял, ка­кое бы­ва­ет мо­локо. Сю­да же от­но­сят­ся: «Так-то так, да вон-то как»; «Сла­ва бо­гу, ла­поть пос­пел»; «Еще один ка­зак ос­тался»; «Ра­дуга ушат во­ды вы­пила»; «По­пал, как черт в ру­комой­ник» и пр. К при­ба­ут­кам же мож­но при­честь и по­говор­ки, иног­да пос­ло­вич­ные, с обо­юд­ным смыс­лом, иг­ру слов: «Я в лес (влез), и он в лес; я за вяз (за­вяз), и он за вяз».

 

Пос­ло­вич­ные по­говор­ки о при­метах, по­верь­ях, жи­тей­ские и хо­зяй­ские пра­вила, оде­тые, для па­мяти, в та­кую же одеж­ду, ку­да вхо­дит и на­род­ный ме­сяцес­лов, где каж­до­му чем-ни­будь за­меча­тель­но­му в бы­ту на­род­но­му дню да­но свое наз­ва­ние и при­ложе­ны раз­ные по­говор­ки, пра­вила, из­ре­чения, – все это, нас­коль­ко уда­лось мне соб­рать, так­же вош­ло в сбор­ник.

 

Бож­ба, прок­ля­тия, по­жела­ния, при­веты, выс­ка­зан­ные в ви­де по­гово­рок, от­части вклю­чены сю­да же, но их наб­ра­лось нем­но­го, как во­об­ще не­кото­рые раз­ря­ды у ме­ня очень не пол­ны и вся на­деж­да на бу­дущих со­бира­телей. Рус­ские зас­толь­ные, заз­драв­ные по­жела­ния, что ны­не тос­ты, час­тию ста­рин­ные, час­тию из­вес­тные и по­ныне в ку­печес­ком кру­гу, по заг­лушь­ям, очень хо­роши, но и их у ме­ня наб­ра­лось нем­но­го, а же­латель­но бы соб­рать и сох­ра­нить их по­боль­ше.

 

В пос­ло­вице мож­но раз­ли­чать одеж­ду внут­реннюю и внеш­нюю; пер­вая от­но­сит­ся к ри­тори­ке, вто­рая – до грам­ма­тики и про­содии. Грам­ма­тика не толь­ко мог­ла бы и дол­жна бы мно­гому на­учить­ся у пос­ло­виц, но дол­жна бы быть по ним, во мно­гих час­тях сво­их, вновь пе­ревер­ста­на. Час­тое не­пони­мание на­ми пос­ло­вицы ос­но­вано имен­но на нез­на­нии язы­ков, тех прос­тых, силь­ных и крат­ких обо­ротов ре­чи, ко­торые ис­подволь ут­ра­чива­ют­ся и вы­тес­ня­ют­ся из пись­мен­но­го язы­ка, что­бы сбли­зить его, для боль­шей спод­ручнос­ти пе­рево­дов, с язы­ками за­пад­ны­ми. Кто бы взял­ся рас­смот­реть пос­ло­вицы и по­говор­ки в этом от­но­шении, тот на­писал бы пре­тол­стую и пре­полез­ную кни­гу.

 

Пос­ло­вица боль­шею час­тию яв­ля­ет­ся в мер­ном или склад­ном ви­де: ред­ко пра­виль­ным мет­ри­чес­ким сти­хом, то есть со сче­том дол­гих и ко­рот­ких сло­гов, по­тому что та­кой раз­мер на­род­но­му язы­ку во­об­ще чужд; еще ре­же и, ка­жет­ся, толь­ко слу­чай­но най­дет­ся раз­мер сил­ла­бичес­кий, то есть прос­той счет сло­гов, де­ло, нам вов­се чу­жое; но весь­ма час­то в рус­ском раз­ме­ре, в то­ничес­ком, как пе­сен­ном, с из­вес­тным чис­лом про­тяж­ных уда­рений в сти­хе, так и ска­зоч­ном, с риф­мою или крас­ным скла­дом.

 

Бог­да­нович, пе­рек­ла­дыва­ющий пос­ло­вицы, по тог­дашним по­няти­ям, в при­лич­ные сти­хи, то есть ис­ка­жав­ший их так, что они ста­нови­лись ни­куда не год­ны­ми, пе­рело­жил, од­на­ко, с пя­ток, из чис­ла од­ной ты­сячи, так удач­но, что они мо­гут ид­ти за­уряд с на­род­ны­ми, нап­ри­мер: «Не бес­чести в за­гонях доб­ра мо­лод­ца: за­гоня­ешь и вол­ка, так бу­дет ов­ца».

 

Но ка­жет­ся, что он толь­ко сос­та­вил кста­ти од­ну пос­ло­вицу из двух го­товых; по край­ней ме­ре вто­рая по­лови­на го­ворит­ся точ­но в этом ви­де, в пра­виль­ном мет­ри­чес­ком раз­ме­ре ** – двух ко­рот­ких и од­но­го дол­го­го сло­га; этот раз­мер го­раз­до свой­ствен­нее язы­ку на­шему, чем чис­тые ям­бы и хо­реи, по­тому что он оби­лу­ет ко­рот­ки­ми сло­гами. 

​

Есть да­же очень мно­го пос­ло­виц, в раз­ме­ре, еще бо­лее бо­гатом ко­рот­ки­ми сло­гами; не ут­вер­ждаю, что­бы тут был умы­сел, что­бы пос­ло­вицы соз­на­тель­но сос­тавле­ны бы­ли по до­воль­но слож­но­му мет­ри­чес­ко­му раз­ме­ру; но чут­кое и па­мят­ли­вое на пе­вучесть, склад, уда­рение и соз­ву­чие ухо вы­лило их в этом пе­вучем ви­де и бес­созна­тель­но соб­лю­ло пра­виль­ную и точ­ную ме­ру.

 

Упо­минаю об этом по­тому, как сей­час ска­зал, что язы­ку на­шему эти раз­ме­ры го­раз­до спод­ручнее, меж­ду тем как по­эты неб­ре­гут та­кою осо­бен­ностию язы­ка, и ям­бы с хо­ре­ями, все­ми на­тяж­ка­ми и неп­равда­ми, ос­та­ют­ся у нас гос­подс­тву­ющи­ми раз­ме­рами.

Го­ворю: с на­тяж­ка­ми и неп­равда­ми, по­тому что да­же у пер­вых по­этов на­ших на­тяж­ки эти по­пада­ют­ся сплошь и ря­дом, да они и не­из­бежны на язы­ке, в ко­тором ко­рот­кий слог весь­ма ред­ко че­реду­ет­ся с дол­гим чрез один.

 

Возь­мем два-три при­мера: «Бог не по­берег вдоль и по­перек»; по три ко­рот­ких меж двух дол­гих, а раз­мер хо­рош. «Ра­но вста­ла, да ма­ло нап­ря­ла»; по дол­го­му с ко­рот­ким на кон­цах, а две сред­ние сто­пы – дол­гий с дву­мя ко­рот­ки­ми. «Хоть вдвое, хоть втрое, не спо­ро ху­дое»; по од­но­му дол­го­му меж двух ко­рот­ких. «Вся­кая не­были­ца в три го­да при­годит­ся»; «На – вся­кого ми­ряни­на по се­ми жи­довин»; в этих двух пос­ло­вицах, в сущ­ности то­ничес­ких, мет­ри­чес­кий счет, од­на­ко, по­казы­ва­ет вот ка­кие осо­бен­ности: пер­вая на­чина­ет­ся дол­гим, вто­рая – ко­рот­ким сло­гом; в обе­их по че­тыре сто­пы: один дол­гий с од­ним ко­рот­ким, дол­гий с дву­мя, с тре­мя и с че­тырь­мя ко­рот­ки­ми.

​

В сле­ду­ющей – за­меча­тель­ная, весь­ма склад­ная смесь ана­пес­та и дак­ти­ля; один толь­ко ко­рот­кий слог, во вто­ром сти­хе, буд­то лиш­ний; но он на мес­те, а про­пущен в пер­вом сти­хе весь­ма кста­ти; тут, как буд­то по­нево­ле изум­ля­ясь, сде­ла­ешь рас­ста­нов­ку:

​

Сбил, ско­лотил – вот ко­лесо;
Сел да по­ехал – ах, хо­рошо!
Ог­ля­нул­ся на­зад — Од­ни спи­цы ле­жат!

​

Это сло­жено уди­витель­но склад­но: вне­зап­ный пе­реход, на треть­ем сти­хе, к двум крат­ким, ког­да го­товишь­ся на дол­гий слог, как нель­зя луч­ше вы­ража­ет изум­ле­ние то­го, кто ог­ля­нул­ся. Нель­зя так­же не сог­ла­сить­ся, что во всех раз­ме­рах этих не в при­мер бо­лее сво­боды и раз­долья, чем в тяж­ких, од­но­об­разных пу­тах бес­смыс­ленно­го ям­ба или хо­рея.

 

Риф­ма или прос­тое соз­ву­чие не всег­да бы­ва­ют в кон­це сти­ха или каж­дой из двух час­тей пос­ло­вицы, как, нап­ри­мер: «Мно­го ли­хос­ти, ма­ло ми­лос­ти»; «Не про­си у бо­гато­го, про­си у то­рова­того»; «Ни то, ни се ки­пело, да и то при­горе­ло»; «Взвы­ла да пош­ла из кар­ма­на мош­на» и пр., а иног­да и на дру­гих сло­вах, сре­ди сти­ха, но всег­да на та­ких, кои тре­бу­ют от­ли́ки, уда­рения, вни­мания:

​

«И ска­тал бы­ло и сгла­дил, да все врозь рас­пол­злось».

«От су­мы да от тюрь­мы ник­то не от­ре­кай­ся».

«Ви­дал, как му­жик мед едал – ин мне не дал».

Бы­ва­ет и по нес­коль­ку рифм сря­ду:

«Сам тощ, как хвощ, и жи­вет то­нень­ко, да по­малень­ку»;

«Я за ко­чан – ме­ня по пле­чам. Я за ви­лок – ме­ня за ви­сок»;

«Са­ло бы­ло, ста­ло мы­ло»;

«Ру­шай ва­рено, слу­шай го­воре­но»;

в двух пос­ледних что ни сло­во, то риф­ма.

 

Уй­дем всем дво­ром, оп­ричь хо­ром, а дом по­доп­рем ко­лом» – шесть оди­нако­вых рифм. Есть соз­ву­чия це­лого сло­ва и пол­ные риф­мы в два и три сло­га: «Ему – про Та­раса, а он: пол­то­рас­та»; «Не под дож­дем, по­дож­дем». Но боль­шая часть пос­ло­виц без крас­но­го скла­да и без пра­виль­но­го, од­но­род­но­го раз­ме­ра; лад или ме­ра в них, од­на­ко, есть, как во вся­кой склад­ной, ко­рот­кой ре­чи, и лад этот да­ет ей пе­вучесть и си­лу.

 

Иг­ра слов, по обо­юд­ности их зна­чений, не сов­сем в на­шем вку­се, но мес­та­ми по­пада­ет­ся: «Для по­чину вы­пить по чи­ну»; «Спать дол­го – жить с дол­гом»; «Тут прут, а там жгут»; прут – на­пира­ют и роз­га; жгут – па­лят ог­нем и ви­тень, плеть. «Что бу­дет, то бу­дет; а еще и то бу­дет, что и нас не бу­дет». «Обе­дал бы, да не объ­едал бы». «При­годен лук и к бою и ко щам» и пр.

 

Ко внеш­ней одеж­де пос­ло­виц на­до от­нести и лич­ные име­на. Они боль­шею час­тию взя­ты на­уда­чу, ли­бо для риф­мы, соз­ву­чия, ме­ры: та­ковы, нап­ри­мер, пос­ло­вицы, в ко­их по­мина­ют­ся: Мар­тын и ал­тын, Иван и бол­ван, Гри­горий и го­ре, Пет­рак и бат­рак, Мо­кей и ла­кей и пр.

 

Мо­жет быть, не­кото­рые име­на и взя­ты на­чаль­но с из­вес­тных в са­мом тес­ном кру­гу лиц, а пос­ло­вицы сде­лались об­щи­ми; не­ред­ко так­же име­на эти по­пада­ли из ска­зок, рас­ска­зов, где лю­ди из­вес­тных свой­ств обыч­но но­сят од­но и то же имя, за ко­торым и в пос­ло­вицах ос­та­валось то же са­мое зна­чение: Ива­нуш­ка и Еме­ля ду­рач­ки; Фом­ка и Сер­гей во­ры, плу­ты; Кузь­ка го­ремы­ка; Мар­ко бо­гач.

 

От этих по­нятий сло­жились и осо­бые вы­раже­ния: объ­еме­лить ко­го, об­ма­нуть, оду­рачить прос­тачка; об­се­режить, под­деть лов­ко, хит­ро; фом­кою, на язы­ке мо­шен­ни­ков, зо­вет­ся боль­шое до­лото или од­но­руч­ный лом для взло­ма зам­ков; под­кузь­мить ко­го, под­деть, об­ма­нуть, оби­деть и пр.

Во внут­ренней одеж­де в пос­ло­вицах на­ших мож­но най­ти об­разцы всех прик­рас ри­тори­ки, все спо­собы околь­но­го вы­раже­ния; не знаю, сто­ит ли на этом ос­та­нав­ли­вать­ся, но при­веду по­пав­ши­еся под ру­ку при­меры. 

 

Ме­тафора: Он се­бе за­лил за шку­ру са­ла. Его го­лыми ру­ками не возь­мешь. На не­го на­до ежо­вые ру­кави­цы. 

Ал­ле­гория: Уго­рела ба­рыня в не­топ­ле­ной гор­ни­це. Хо­рошо па­хать на пе­чи, да за­вора­чивать кру­то. 

Ги­пер­бола: У ка­мен­но­го по­па ни же­лез­ной прос­ви­ры. У не­го каж­дая ко­пей­ка ал­тынным гвоз­дем при­бита. 

Ме­тони­мия: Сы­тое брю­хо к ученью ту­по. Зе­леный се­дому не указ. 

Си­нек­доха: Се­меро то­поров вмес­те ле­жат, а две прял­ки врознь. Чем бы са­лу ры­чать, ан те­лега скры­пит.

Иро­ния: Ис­пло­шила зи­ма сватью в лет­нем платье. Жаль дев­ки – по­теря­ли (а сгу­били) пар­ня. 

Про­тиво­полож­ность: Во́лож­ный стол – то­щий кар­ман. Даль­ше по­ложишь, бли­же возь­мешь. 

Из­вра­щение: Не по́ хо­рошу мил, а по́ ми­лу хо­рош. Над гре­хом ста­рос­ты нет, а жи­вет грех и над ста­рос­той. 

Двус­мыслие: Иная во­да сто­ит кро­ви (сле­зы). Смертью лю­ди жи­вут ( гро­бов­щи­ки). 

Оли­цет­во­рение: Авось­ка ве­рев­ку вь­ет. Не­бось­ка пет­лю за­киды­ва­ет. Вес­на го­ворит: ук­ло­чу, осень го­ворит: а вот я еще пог­ля­жу. 

Ус­ловность: Ли­бо ко­ня доб­ро­го дер­жи, ли­бо кнут. Ли­бо кла­нять­ся (про­сить), ли­бо чва­нить­ся.

Опу­щение, не­дого­ворка: Ма­туш­ка рожь кор­мит всех ду­раков сплошь, а пше­нич­ка (кор­мит ду­раков) по вы­бору. От ста­рых ду­раков мо­лодым (ду­ракам) житья нет.

​

Пе­рехо­жу, на­конец, к объ­яс­не­нию под­борки и рас­по­ложе­ния пос­ло­виц. Обыч­но сбор­ни­ки эти из­да­ют­ся в аз­бучном по­ряд­ке, по на­чаль­ной бук­ве пос­ло­вицы. Это спо­соб са­мый от­ча­ян­ный, при­думан­ный по­тому, что не за что бо­лее ух­ва­тить­ся.

 

Из­ре­чения на­низы­ва­ют­ся без вся­кого смыс­ла и свя­зи, по од­ной слу­чай­ной, и при­том не­ред­ко из­менчи­вой, внеш­ности. Чи­тать та­кой кни­ги нель­зя: ум наш дро­бит­ся и утом­ля­ет­ся на пер­вой стра­нице пес­тро­той и бес­связ­ностию каж­дой стро­ки; при­ис­кать, что по­надо­билось, нель­зя; ви­деть, что го­ворит на­род о той ли­бо дру­гой сто­роне жи­тей­ско­го бы­та, нель­зя; сде­лать ка­кой-ни­будь свод и вы­вод, об­щее зак­лю­чение о ду­хов­ной и нравс­твен­ной осо­бен­ности на­рода, о жи­тей­ских от­но­шени­ях его, выс­ка­зав­шихся в пос­ло­вицах и по­говор­ках, нель­зя; от­но­сящи­еся к од­но­му и то­му же де­лу, од­но­род­ные, не­раз­лучные по смыс­лу пос­ло­вицы раз­не­сены да­леко врознь, а са­мые раз­но­род­ные пос­тавле­ны спод­ряд; ос­та­ет­ся са­мому чи­тате­лю сде­лать то, что мог бы под­го­товить из­да­тель: по­доб­рать од­но­род­ные пос­ло­вицы; но для это­го на­до про­читать всю кни­гу и, на­делав свои за­мет­ки, вы­писы­вать сот­ни, а мо­жет быть, и ты­сячи строк.

 

Так на­зыва­емые ука­зате­ли по пред­ме­там ма­ло дос­ти­га­ют це­ли сво­ей; ред­ко на­ходишь, че­го ищешь, да сверх то­го в та­ком ука­зате­ле при­ходит­ся выс­тавлять сот­ни, да­же до ты­сячи цифр или ука­заний под од­ним, об­щим для них, ог­лавком. Сло­вом, аз­бучный сбор­ник мо­жет слу­жить раз­ве для од­ной толь­ко за­бавы; что­бы, заг­ля­нув в не­го, по­ис­кать, есть ли в нем пос­ло­вица, ко­торая мне взбре­ла на ум, или она про­пуще­на.

 

И стран­но, что иг­рушка эта очень за­ман­чи­ва: боль­шая часть ви­дев­ших мой сбор­ник в ру­копи­си на­ходи­ли в нем имен­но тот не­дос­та­ток, что нель­зя най­ти тот­час пос­ло­вицу, ко­торая им при­ходи­ла на ум.

 

Но пос­ло­вицу, ко­торую я уже знаю, мне и отыс­ки­вать не для че­го; ес­ли же я это де­лаю, же­лая по­пол­нить сбор­ник, то мне лег­че про­бежать в нем тот раз­ряд, к ко­торо­му моя пос­ло­вица, по смыс­лу сво­ему, от­но­сит­ся, чем пе­речи­тывать с от­метка­ми це­лую кни­гу та­кого объ­ема, рас­по­ложен­ную в аз­бучном по­ряд­ке, для отыс­ка­ния в ней и соб­ра­ния в од­но пос­ло­виц из­вес­тно­го нап­равле­ния и смыс­ла.

 

Сверх се­го к мо­ему сбор­ни­ку го­раз­до лег­че при­делать пол­ный аз­бучный ука­затель по на­чаль­ной бук­ве пос­ло­вицы, чем, на­обо­рот, к аз­бучно­му сбор­ни­ку – ука­затель по смыс­лу пос­ло­виц.

 

Есть не­мец­кий и фран­цуз­ские сбор­ни­ки, где из­да­тели, чувс­твуя всю не­лепость обыч­но­го аз­бучно­го под­бо­ра по на­чаль­ной бук­ве пос­ло­вицы, при­бег­ну­ли к сред­ней ме­ре, при­няв аз­бучный же по­рядок, но по то­му сло­ву в пос­ло­вице, ко­торое им ка­залось глав­ным, на ко­тором пос­ло­вица все-та­ки по внеш­ней одеж­де сво­ей сло­жена.

 

И это, од­на­ко, приз­нак не­сущес­твен­ный, слу­жащий раз­ве толь­ко к то­му, что­бы ви­деть, ка­кие пред­ме­ты из­брал на­род для об­ста­нов­ки сво­их кар­тин. И этот по­рядок да­леко раз­но­сит врознь не толь­ко друж­ки в пос­ло­вицах, но да­же и ров­ни: «Ко­зел по го­рам, и ба­ран по го­рам»; «Ку­да конь с ко­пытом, ту­да и рак с клеш­ней»; «Ут­ки в дуд­ки – та­рака­ны в ба­раба­ны» и пр.

 

Эти пос­ло­вицы дол­жны бы стать там под раз­ные бук­вы, по сло­вам: ко­зел, ба­ран, конь, рак, ут­ка и пр. Тог­да как здесь и дуд­ки, и ба­раны, и та­рака­ны ли­цедеи вов­се пос­то­рон­ние, а смысл один и весь­ма бли­зок к од­но­му: пе­ре­им­чи­вость, при­мер, под­ра­жание; и вот то мес­то, тот раз­ряд, ку­да все по­доб­ные пос­ло­вицы сле­ду­ют; а их на­берет­ся сот­ня, мо­жет быть, и бо­лее.

 

Рас­по­ложе­ние пос­ло­виц по смыс­лу их, по зна­чению внут­ренне­му, пе­ренос­но­му, как притч, ка­жет­ся, са­мое вер­ное и тол­ко­вое. В ка­кой ме­ре за­дача эта во­об­ще ис­полни­ма, мож­но ли сде­лать это сра­зу и нас­коль­ко под­су­димый вам со­бира­тель в этом ус­пел – дру­гой воп­рос; мы го­ворим толь­ко о пра­виле, о на­чале, на ка­ком ра­зум­но мож­но ос­но­вать­ся. Не сом­не­ва­юсь, что это луч­ший из всех по­ряд­ков, в ка­ком бы мож­но бы­ло пред­ста­вить все на­род­ные из­ре­чения для об­зо­ра, срав­не­ния, оцен­ки и ура­зуме­ния их и для об­ще­го из них вы­вода.

 

Сбор­ник Бог­да­нови­ча по­пал­ся мне го­раз­до поз­же этой за­теи (как и во­об­ще все сбор­ни­ки бы­ли до­быты мною, ког­да уже за­пасы мои по­рядоч­но на­копи­лись), и я уви­дел, что им уже сде­лана бы­ла по­доб­ная по­пыт­ка; но у не­го все­го од­на ты­сяча, и при­том сво­их, пос­ло­виц, в стиш­ках; за всем тем, од­на­ко, пер­венс­тво в этом де­ле, у нас по край­нос­ти, ос­та­ет­ся за ним. Как вто­рой изоб­ре­татель, я не мо­гу у не­го от­бить по­чину. 

​

Итак, я расс­триг де­сят­ки ты­сяч, соб­ранных в те­чение де­сят­ков лет, пос­ло­виц, по­гово­рок и то­му по­доб­ных ре­чений и, вы­нимая их из ко­роба, как они по­пада­лись, обоз­на­чал на каж­дой од­ним сло­вом зна­чение, смысл, пред­мет, к ко­ему каж­дая от­но­сит­ся. Та­ким об­ра­зом, сос­та­вились са­ми со­бою, без вся­кого пред­ва­ритель­но­го умс­тво­вания, ог­лавки раз­ря­дов, око­ло ста ось­ми­деся­ти, в кои вош­ло все, что бы­ло соб­ра­но по кро­хе. За­тем я при­нял­ся сно­ва за каж­дый раз­ряд и ста­рал­ся по­доб­рать в нем пос­ло­вицы в не­кото­рой пос­ле­дова­тель­нос­ти и свя­зи, по то­му же их зна­чению.

​

При та­ком рас­по­ложе­нии до­воль­но пол­но­го сбор­ни­ка я уже не толь­ко те­шусь ос­тро­тою той ли­бо дру­гой пос­ло­вицы, но ви­жу в них од­ну об­щую и цель­ную кар­ти­ну, в ко­торой есть бо­лее глу­бокий смысл и зна­чение, чем в оди­ноч­ных за­мет­ках. Это пе­регон или вы­мороз­ки ума це­лых по­коле­ний, во об­ра­зе сво­его род­но­го бы­та, с прип­ра­вою все­го, что толь­ко ка­салось это­го на­сущ­но­го и умс­твен­но­го бы­та.

 

Я мо­гу за один раз вник­нуть плот­ским и ду­хов­ным гла­зом сво­им во все, что на­род ска­зал о лю­бом пред­ме­те мир­ско­го и се­мей­но­го бы­та; и ес­ли пред­мет бли­зок это­му бы­ту, ес­ли вхо­дит в на­сущ­ную его жизнь, то на­род – в этом мо­жете быть уве­рены – раз­гля­дел и об­су­дил его кру­гом и со всех сто­рон, сос­та­вил об этом ус­тные при­гово­ры свои, пус­тил их в ход и ре­шения сво­его не из­ме­нит, по­куда раз­ве не из­ме­нят­ся об­сто­ятель­ства.

 

А че­го нет в при­гово­рах этих, то и в на­сущ­ности до на­рода не до­ходи­ло, не за­боти­ло, не ра­дова­ло и не пе­чали­ло его.

 

Про­тив это­го сде­лано бы­ло стран­ное за­меча­ние: од­на-де пос­ло­вица про­тиво­речит дру­гой, на при­говор есть при­говор, и не зна­ешь, че­го дер­жать­ся. Не знаю, ко­го бы это сму­тило: раз­ве мож­но об­нять пред­мет мно­гос­то­рон­ний од­ним взгля­дом и на­писать ему при­говор в од­ной стро­ке? В том-то и дос­то­инс­тво сбор­ни­ка пос­ло­виц, что он да­ет не од­но­бокое, а пол­ное и круг­лое по­нятие о ве­щи, соб­рав все, что об ней, по раз­ным слу­ча­ям, бы­ло выс­ка­зано. Ес­ли од­на пос­ло­вица го­ворит, что де­ло мас­те­ра бо­ит­ся, а дру­гая до­бав­ля­ет, что иной мас­тер де­ла бо­ит­ся, то, оче­вид­но, обе пра­вы, не рав­но де­ло, и не ро­вен мас­тер.

 

Дру­гой укор ос­но­ватель­нее: у ме­ня в сбор­ни­ке мно­жес­тво пов­то­рений, час­тию на­мерен­ных и в этом по­ряд­ке не­из­бежных, по­тому что од­на и та же пос­ло­вица под­хо­дит под раз­ные зна­чения и раз­ря­ды, час­тию же и по не­дос­мотру: не дос­та­ло па­мяти; про­бегая эти бес­ко­неч­ные ря­ды, ту­пе­ешь и не пом­нишь, что уже бы­ло, а че­го не бы­ло. Но как бы стро­го ни су­дить за это, все, ка­жет­ся, грех не ве­лик и ме­нее ва­жен, чем не­пол­но­та и про­пус­ки. Не оп­равды­ва­ясь, впро­чем, в из­лишних пов­то­рени­ях, я, од­на­ко же, про­шу об­ра­тить вни­мание на то, что мно­го пос­ло­виц по­меще­но вдвой­не и втрой­не, с не­боль­шим из­ме­нени­ем, ко­торое при­да­ет пос­ло­вице иное зна­чение, иной смысл, тре­бовав­ший по­меще­ния ее в этом ви­де, под дру­гим за­голов­ком.

 

Не ме­нее ос­но­ватель­но бу­дет и то по­рица­ние, что я да­леко не вы­пол­нил сво­ей за­дачи, что пос­ло­вицы не­ред­ко по­пада­ли не на свое мес­то, под­борка не очи­щена, нет стро­гой пос­ле­дова­тель­нос­ти. В до­каза­тель­ство то­го, что сам со­бира­тель это по­нимал и ви­дел, вы­пишем, что он пи­сал об этом еще в 1853 го­ду: «Ког­да я под­ви­нул­ся уже до­воль­но да­леко в раз­борке этой гро­мады, то убе­дил­ся, что труд этот мне не по си­лам и ме­ня одо­ле­ет. Служ­ба, не­досу­ги и не­дуги за­мяли ме­ня и не да­ли мне за­нять­ся де­лом этим спод­ряд, а толь­ко урыв­ка­ми; го­лова вскру­жилась, и я рас­те­рял­ся. Не ме­нее то­го, я про­дол­жал, как мог, по­лагая, что не луч­ше же бу­дет бро­сить на­чатое и кон­чить тем, что­бы ни­чего не сде­лать».

 

При­бав­лю к это­му, что та­кой ра­боте, впро­чем, и кон­ца нет: мож­но под­чи­щать, пе­реме­щать и под­разде­лять по­ряд­ки по вку­су, взгля­ду и ра­зуме­нию сво­ему, сколь­ко угод­но; бла­го за­пас соб­ран и сох­ра­нен. Куль му­ки на­бит; на­де­юсь, он уже не нат­кнет­ся бо­лее на та­ких це­ните­лей, ко­торые бы ста­ли по­дыс­ки­вать­ся под от­ра­ву.

 

Как бы то ни бы­ло, но, ра­зоб­рав пос­ло­вицы свои в этом по­ряд­ке и соз­на­вая, что сле­дова­ло бы на­чать де­ло с на­чала и пе­реб­рать их вновь, я по­решил, од­на­ко же, раз­вя­зать­ся с этой ра­ботой, по­тому что ме­ня жда­ла дру­гая, бо­лее важ­ная, а жить ос­та­лось нем­но­го. В ка­ком бы по­ряд­ке или бес­по­ряд­ке ни был сло­жен за­пас мой, – по­думал я, – лишь бы соб­ра­но и за­писа­но бы­ло то, что из­ни­ка­ет в гла­зах на­ших, как внеш­ний лед. Пе­чатать сбор­ни­ка сво­его я в то вре­мя и не ду­мал – мы ви­дели вы­ше тог­дашние по­нятия об этих ве­щах пе­редо­вых прос­ве­тите­лей на­ших – по­ложил его в сто­рону и стал при­водить в по­рядок про­чие свои за­пасы: пес­ни, ко­их у ме­ня, впро­чем, нем­но­го, отос­лал я по­кой­но­му И.В. Ки­ре­ев­ско­му; сказ­ки, стоп до шес­ти, в том чис­ле и мно­го вся­кого вздо­ру, А.Н. Афа­нась­еву; а на свою до­лю ос­та­вил од­но: за­пасы для рус­ско­го сло­варя.

 

Но приш­ли дру­гие вре­мена, и мне ка­залось, что пос­ло­вицы мо­гут быть ны­не на­печа­таны. Я со­бирал­ся уже, одо­левая все гу­берн­ские зат­рудне­ния, прис­ту­пить в Ниж­нем к пе­чати, как доб­рая судь­ба моя за­хоте­ла ус­по­ко­ить ме­ня дру­гим пу­тем, уда­лив от слу­жеб­ных за­нятий и дав под ста­рость вре­мя и сво­боду на дру­гое. В Мос­кве Об­щес­тво лю­бите­лей рос­сий­ской сло­вес­ности тот­час пред­ло­жило при­нять на се­бя из­да­ние сбор­ни­ка; но мно­го лет то­му на­зад (еще в на­чале 1848 г.) пред­ло­жение это бы­ло уже сде­лано мне О.М. Бо­дян­ским, от име­ни им­пе­ратор­ско­го Об­щес­тва ис­то­рии и древ­ностей рос­сий­ских при Мос­ков­ском уни­вер­си­тете, и по­тому я ны­не с приз­на­тель­ностью пе­редал ту­да свой сбор­ник. За­мечу еще, что как он пе­чатал­ся для «Чте­ний» в Об­щес­тве, то я и дол­жен был под­чи­нить­ся как в на­руж­ном ви­де из­да­ния, так и в пра­вопи­сании при­нятым там пра­вилам, по­чему пра­вопи­сание и роз­нит с из­да­ва­емым в то же вре­мя сло­варем мо­им и с этим пре­дис­ло­ви­ем. 

​

Что, ес­ли бы каж­дый лю­битель язы­ка на­шего и на­род­ности, про­бегая на до­суге сбор­ник мой, де­лал за­мет­ки, поп­равки и до­пол­не­ния, нас­коль­ко у ко­го дос­та­нет зна­ния и па­мяти, и со­об­щал бы за­мет­ки свои, ку­да ко­му спод­ручнее, для на­печа­тания, или пе­реда­вал бы их со­бира­телю – не прав­да ли, что сле­ду­ющее из­да­ние, ес­ли бы оно по­надо­билось, мог­ло бы ос­та­вить да­леко за со­бою пер­вое?

 

Друж­но – не груз­но, а один и у ка­ши за­гинет.                                                                               В.И.Даль